Учительница из Мелитополя о семье, войне и создании онлайн-школы для учащихся города
Ирина Богослав родилась и выросла в русскоязычном Мелитополе, где тогда не было ни одной украинской школы.
В семье разговаривали по-русски, хотя мама использовала и немало украинских слов. Отец украинского не знал, однако его называли «бандеровцем».
Когда Ирина была студенткой, бабушка Ярослава запланировала поездку в западную Украину, чтобы познакомить ее с родственниками. Для Ирины было открытием, что в семье есть семья, о которой раньше не упоминали.
Тогда она узнала об испытаниях, которые пришлось пережить самым близким людям: отец родился в тюрьме в Дрогобыче, куда советская репрессивная система упекла ее дедушку с бабушкой в 1944 году. Их обвинили в «измене родины» и этапировали в исправительно-трудовые лагеря.
После ссылки возвращаться домой во Львовскую область было запрещено, поэтому бабушка с детьми поселились в г. Синельниково Днепропетровской области. Впоследствии отец Ирины поступил в железнодорожное училище в Мелитополе, женился и так и остался в городе.
Трагические судьбы представителей славной семьи
Рассказывая о детстве, Ирина вспоминает, что больше всего любила уроки украинского языка и преподавательницу. Даже хотела поступать на украинскую филологию, но мама не советовала, поэтому Ирина избрала иностранную.
В период перестройки отец стал получать письма от двоюродного брата Николая Тимишина из Стебника. Приходили и посылки с литературой о Степане Бандере, об освободительном движении, языковом вопросе. И настал момент, когда папа вступил в Народное движение Украины. Такой шаг был осмысленным и не случайным!
– Мой дедушка Василий Хруник, родом из Нагуевич, а бабушка Ярослава Решетар из села Опаки, были приговорены к 10 годам лагерей. Родившегося в тюрьме отца тогда забрала к себе семья сестры деда – Анна и Федор Тимишин.
Бабушка отбыла 10 лет на Колыме, а дедо – 10 лет в Джезказгане (Казахстан). Там он участвовал в политическом восстании, за что получил еще 12 лет заключения. Умер в 1961 году в городе Коркино Челябинской области, – рассказывает Ирина.
А бабушка Ярослава прожила 86 лет, после ссылки оказалась в городе Синельниково на Днепропетровщине.
В ссылке были также и родители бабушки Решетари, которые, когда ехали на Урал, забрали с собой внука Игоря, отца Ирины. Он учился в русской школе, был комсомольцем, обладал лидерскими качествами, мечтал поехать на целину. В 1968 году Игорь Хруник «нес» пражскую весну на своем танке в Чехословакию.
— После провозглашения независимости Украины и вступления в Народный Рух могу себе представить, сколько душевных сил потратил отец на переосмысление сущности совка и разрушительной силы тоталитарной системы, которая уничтожала все украинское и мстила нации, отбирая ее детей и воспитывая из них адептов коммунистической идеологии. Именно поэтому в 1990 каждую ночь на здании Мелитопольского локомотивного депо появлялся сине-желтый флаг, который пытались снимать и вешать красный вместо этого, но это уже было недолго. Верю, что мы снова увидим свой флаг над всеми постройками моего родного Мелитополя, – говорит Ирина.
Трускавец стал вторым домом
Ирина Богослав приехала в курортный городок на Львовщине в конце марта, где его тепло приняла большая семья двоюродных сестер и братьев. С тех пор волонтерит – каждый день приходит в один из городских музеев плести маскировочные сетки.
Ирина с семьей у дома Тимишиных в с. Нагуевычи, где воспитывался маленький Игорь Хрунык, когда его родители были в тюрьме
— Я не собиралась сразу уезжать из Мелитополя, потому что не хотела покидать школу. Мы с коллегами и родителями учеников охраняли ее, успели спрятать новую оргтехнику – мультимедийные интерактивные доски, ноутбуки, принтеры, — рассказывает Ирина, которая гордится своим учебно-воспитательным комплексом №16, где занимает должность заместителя директора.
Впоследствии рашисты все же забрали здание школы и организовали там ПТУ, потому что в рядом училище разместили военную комендатуру.
— Это была такая месть нашей школе, потому что к концу апреля из ста с лишним педагогов на коллаборацию пошла только одна учительница, — делится Ирина.
Тем временем оккупанты начали выяснять лояльность педагогов — по школам ходили «тройки»: военный в форме с автоматом и двое фсбешников в штатском. Один из них отмалчивался, другой представлялся: «Я – Сергей из Москвы! Какой симпатичный у вас городок».
Причем они разговаривали только с директором, давили на него. На вопрос, будут ли люди выбор, объясняли: или вы сотрудничаете, или есть сутки, чтобы уехать. Иначе найдется статья, по которой пришьем уголовное дело. Об этом Ирине рассказали коллеги, с которыми директор школы поделился общением с визитерами.
До 9 мая оккупанты все же смогли открыть в Мелитополе три школы. Этому предшествовало похищение нескольких вывезенных директоров, держали в каком-то сарае, морально давили, впоследствии выбросили на дороге в 30 км от города. После этого они уже вынуждены были уехать из Мелитополя. Ни один директор не согласился на сотрудничество с рашистами, и это их очень раздражало, – рассказывает Ирина.
Руководитель оккупационных властей Запорожья Евгений Балицкий с возмущением прокомментировал такое нежелание мелитопольских учителей преподавать по российской программе. «Это огромное упущение за 8 лет в образовании, что выпускники школ, воспитанные этими учителями, теперь воюют в ВСУ», — заявил запорожский гауляйтер.
Страшная реальность войны
Сын Ирины – военный, за неделю до войны его срочно вызвали в командировку. Тревожные чемоданы у Ирины и ее невестки были упакованы заранее.
А 24 февраля в пять утра Ирину разбудил стук в дверь, на пороге стояла невестка Дарья с рюкзаком и собакой, она взволнованно сообщила: «Война»!
Ирина открыла окна, потому что сын рассказывал, что ударная волна их вынесет, схватила рюкзак и свою собаку, и в этот момент прогремел взрыв на рядом военном аэродроме. Там стояли грузовые военные самолеты, штурмовая авиация.
Женщины выбежали на улицу, было еще темно, люди суетились, не понимая, что происходит, началась паника. В этот момент – второй удар, на аэродроме вспыхнул пожар.
– Мы выгнали машину из гаража, помчались забирать маму невестки и сестру с племянником. Мелитополь обстреливали с Черного моря, я видела ракеты «Калибр» в восемь утра, когда мы приехали в район, где сидели в подвале. Россияне зашли в город на следующий день, – вспоминает Ирина Богослав.
Женщина в своей квартире не жила, потому что волновалась, не просочится ли информация к кафирам, что ее сын – на передовой.
— Мы с Дашей уничтожили все документы, спрятали у надежных людей мешок книг о Бандере, деятельность ОУН-УПА, военную одежду. На моем балконе сине-желтый флаг висел всегда, пришлось снять. До сих пор не могу поверить, что это реальность, — говорит Ирина.
В оккупированном Мелитополе Ирина выдержала всего месяц: говорит, что наблюдать за тем, как город проваливается в глубокий «совок», было невыносимо.
Оккупанты установили бронзовый памятник Ленину, бюст Кирова, которые они извлекли неизвестно откуда, всю коммунальную технику вывезли в Джанкой. Разворовывали все, что могли. На улицах расцвела торговля с машин, электронные платежи отменили, люди каждый день стояли в очередях в банкоматы, чтобы обналичить.
– В городе развешивали красные тряпки, а украинский флаг на центральной площади города сняли 12 марта. Это был самый высокий флагшток в Запорожской области, мы гордились большим полотнищем стяга, – рассказывает Ирина.
Выехать из Мелитополя было нелегко, сначала Ирина двое суток ждала в очереди в центре ГСЧС. Туда приходила гуманитарка из Запорожья, а в обратном направлении отправляли людей.
Ирину с собакой и женщину с ребенком взяла к себе в машину семья с мальчиком-школьником. Сначала россияне пропустили 40 автобусов из Мариуполя, которых мелитопольская колонна ждала под Васильевкой несколько часов, затем автобусы и фуры из города, а более 400 частных машин – нет!
Как рассказывает Ирина, за безопасность и жизнь людей никто не отвечал, ночью слышны взрывы, все выскакивали из машин, ложились вдоль дороги. А когда из очереди раздавался возглас: «Пускают!», возвращались в машины. Затем снова бесконечное ожидание — расстояние в 127 км до Запорожья преодолевали трое суток!
– наконец первый украинский блокпост. Не поверите, мы все внутри машины плакали, протягивали руки к нашим воинам, а дети шептали: Слава Украине!. – делится Ирина. – Уже в самом Запорожье я почувствовала, что клешни несвободы, мордора, «русского мира» больше не держат меня за горло. Должен сказать, что я никогда в жизни не испытывала таких ощущений. И я благодарна Александру и Людмиле, владельцам машины, и моим попутчикам за свою спасенную свободу!
Учителя из Мелитополя создают для учащихся онлайн-школу
Большинство педагогов Мелитополя отказалось сотрудничать с оккупантами и преподавать в школах по российской программе. Они уехали из города: некоторые оказались за границей, а кто-то в относительно безопасных регионах страны. Сейчас учителя дистанционно общаются и работают над созданием онлайн-школы. — Нарабатываем отдельную платформу, готовим на сентябрь-октябрь сжатые учебные материалы в соответствии с действующими образовательными программами. Мы разместим их на сайте — то есть это будет единственная база для детей Мелитополя, которые хотят учиться онлайн в украинской школе, — делится планами Ирина.
Маскировочные сетки требуются на передовой. Подготовку к учебному году Ирина совмещает с волонтерством
Смогут ли все дети учиться дистанционно? Проще будет тем, что выехали на подконтрольную Украине территорию или за границу, они пойдут там в школы, но и будут иметь возможность параллельно получать среднее образование в Украине. будет посещать русские школы. Ведь «асвободители» будут давить на родителей. Однако и они могут учиться дистанционно в украинской школе. Как утверждает Ирина, учителя готовы предоставлять онлайн-консультации во второй половине дня.
— Досадно, но есть коллеги, не имеющие устойчивой проукраинской позиции. Некоторые пошли на открытое сотрудничество с оккупационными властями, хотя таковых и единицы. Я хотела бы посмотреть в глаза этим людям, когда мы победим. А мы победим! – уверенно говорит Ирина Богослав.
В настоящее время механизмы создания дистанционной школы нарабатываются. Мелитопольские педагоги убеждены, что дети в оккупированном городе остаются их учениками, и прилагают усилия, чтобы школьники имели возможность учиться дистанционно по украинской программе.